пн-пт с 10.00 до 20.00Наши предложения
Каталог
Коллекции
Недоступная вещь в себе
11.01.2021Мы убедились, что Матисс отверг (вместе с Роденом) столь чтимый академической традицией и Гильдебрандом стандарт иллюзорной прозрачности материала, и когда он говорил о прозрачности в связи с «Серпентиной», то имел в виду два других значения этого слова. Одно связано с уже упомянутой мечтой об «Эйдетической» прозрачности, позволяющей сразу и во всей полноте понять значение произведения искусства, а другое, взятое из жаргона мастерских, относится к использованию скульпторами-модернистами промежутков между объемами. Начнем со второго: «прозрачность» «Серпентины» не имеет ничего общего с превращением пустого пространства в кубистской скульптуре — по примеру знаменитой «Гитары» Пикассо (осень 1912) — в один из главных конструктивных элементов системы оппозициональных знаков.
Любите играть в казино и хотите стать успешным гемблером? Начните играть онлайн казино вулкан 24 бесплатно, а после переходите к реальным ставкам.
В «Серпентине» пустое пространство — лишь следствие позы фигуры, и Матисс никогда не использовал его снова. Однако более важен первый пункт, и в связи с ним заявления Матисса диаметрально расходятся с действительностью: невозможно увидеть все одновременно; какую бы точку зрения вы ни заняли, она не позволит вам в полной мере понять значение работы. Зритель, движущийся вокруг «Серпентины», видит нечто вроде пространственной гармошки, которая постоянно растягивается и сжимается (или, если использовать другую метафору, негативные пространства, открывающиеся и закрывающиеся, как крылья бабочки). Он с удивлением открывает все новые и новые, и всякий раз неожиданные, аспекты этой фигуры. Со спины ее крохотная, словно у насекомого (не богомола ли?), голова оказывается огромной копной волос, что вызывает настоящий шок; изгибы торса, рук и левой ноги, соединяясь, постоянно надламывают тело, не отменяя его вертикальности (правая нога строго параллельна стойке, на которую опирается локоть). Словом, можно сто раз обойти «Серпентину» кругом и так и не разобраться в ней; танец кривых линий в пространстве обеспечивает ей целостность, но также и дистанцию: это целостность недоступной для нас «вещи в себе».
Именно здесь выясняется существенная разница между скульптурой Матисса и, например, Микеланджело или Джамболоньи, с которыми его сравнивали.
